Разум и вера Взаимосвязь разума и веры всегда находилась в центре внимания религиозной философии. Значимость откровения, непосредственного божественного озарения, путь веры. Среди религиозных мыслителей шли дискуссии об оптимальной стратегии соединения усилий веры и разума. Еще Августин, делавший в традиции христианского платонизма акцент на важности божественного озарения в познании, полагал, что в постижении мира человек неминуемо опирается первоначально на авторитет, имеющий своим истоком веру, однако не может им ограничиться и использует далее потенциал разума. В традиции христианского аристотелизма Фома Аквинский провозгласил тезис о гармонии разума и веры, в рамках которой философия и богословие призваны к сотрудничеству, но одновременно несводимы всецело друг к другу.

В новейшей религиозной философии путь веры соотносится не только со стратегией философского разума, учитывается и то обстоятельство, что наука и соответствующие ей стандарты рациональности занимают особое место в жизни человека. В философии неотомизма гармония разума и веры обосновывается прежде всего в свете теории ступеней познания, предложенной Фомой Аквинским. 1 ступень. Естествознание и философию природы. Наука как простая сумма эмпирического знания. 2 ступень. Математика, имеющая своим предметом чистое количество. 3 ступень. Религиозная метафизика – первофилософия, которая питается теологией. Теология разделяется на рациональную теологию, ищущую рациональные пути познания Бога, и мистическую теологию откровения, питаемую верой.

Логически стройную и в то же время энциклопедически универсальную систему христианской теологии и философии на базе аристотелевских понятий создал Фома Аквинский. Платоническое представление Августина о человеческой душе как независимой от тела духовной субстанции, обладающей способностью непосредственно усматривать вечные несотворенные истины (Идеи) в свете Божественного просвещения, Фома заменяет восходящим к Аристотелю понятием души как формы тела. Душа соединенная с телом, лишена дара непосредственного созерцания Бога и Божественных Идей, но для нее открыт путь рационального познания. Это познание является результатом совместной деятельности чувств и интеллекта. Воздействие объектов приводит к образованию в душе их чувственных образов-подобий, от которых интеллект абстрагирует умопостигаемые формы - универсалии (следы творения вещей с помощью Божественных Идей).

В своей познавательной деятельности интеллект руководствуется первыми принципами, составляющими начала всякого знания, например логическими законами. Эти принципы виртуально пред существуют в душе, но окончательно формируются интеллектом только в процессе познания чувственных вещей. Теология и философия, согласно Фоме, суть "науки" в аристотелевском понимании, т.е. системы знания, в основании которых лежат первые принципы, а из этих принципов посредством силлогистических рассуждений выводятся заключения. Теология и философия суть самостоятельные науки, ибо принципы теология - догматы - и принципы разума не зависят друг от друга.

28 спор об универсалиях

Одной из проблем средневековой философии являлось решение вопроса об универсалиях. В переводе с латинского данный термин (universalia) обозначает общие понятия, то есть наиболее широкие, обобщающие большой класс предметов. Например, универсалиями являются понятия «человек», «животное», «растение», «небесное тело» и многие другие. Вопрос заключался в том, существуют ли эти общие понятия реально, самостоятельно, как и вещи, или они – только названия и поэтому существуют только в качестве слов и не во внешнем мире, а в нашем уме.

Мы, скорее всего, считаем, что реально существуют конкретные предметы, а общие понятия – это только их обозначения и находятся в нашем сознании. Например, мы говорим, что нет дерева вообще, то есть такого предмета, в котором были бы собраны все возможные на земле деревья. Как нет и животного вообще, и человека вообще, а существуют только конкретные, индивидуальные, единичные животные и люди, а общие понятия - это названия для больших групп сходных между собой предметов. Так считаем мы.

Но можно посмотреть на поставленную проблему совершенно иначе, что и сделал, как мы видели, античный философ Платон, полагавший, что идея или общее понятие, или универсалия существует реально, но в невидимом и высшем мире, а видимые нами конкретные вещи – всего лишь ее порождения. Средневековые философы, разделявшие точку зрения Платона, стали называться реалистами, так как считали универсалии реально существующими объектами, а их позиция получила название реализма. Противоположная точка зрения стала называться номинализмом (влат. nomen – имя), так как ее представители полагали, что универсалии – это только имена и существуют не самостоятельно, но только в человеческом сознании в качестве понятий или терминов, а реально же существуют, считали они, единичные, конкретные, чувственно воспринимаемые нами предметы. В результате, средневековый реализм не имеет ничего общего с современным значением данного слова и является идеалистическим философским воззрением, в то время как номинализм, несомненно, ближе к материализму. Поэтому понятно, что философией средневековья являлся реализм, номиналистические взгляды появились и стали распространенными в эпоху упадка Средних веков, в рассветных сумерках Возрождения.

Реализм и номинализм имели собственные разновидности. Так реализм был крайним и умеренным. Крайний реализм утверждал, что универсалии существуют до вещей (universaliaanterem), в высшем и недоступном нашему восприятию мире, а все вещи – это производные от них сущности; любой видимый нами предмет обусловлен невидимой и вечной идеей (универсалией), его порождающей. Следовательно, крайний реализм восходит к платоновскому учению. Умеренная форма реализма говорила, что универсалии существуют в самих вещах (universaliainre), в качестве их неизменных и определяющих оснований. Мир идей (универсалий) и мир вещей едины и образуют окружающую нас действительность. В любом предмете присутствует определенная идеальная сущность – универсалия, которая и делает его из бесформенной материи нормальной вещью.

Поэтому умеренный реализм восходит к теории Аристотеля. Номинализм также являлся крайним и умеренным. Умеренный номинализм полагал, что универсалии существуют после вещей (universaliapostrem), в нашем сознании в виде обобщенных названий данных вещей – понятий. Хотя последние и не существуют объективно и являются только терминами и словами, они имеют немаловажное значение: с помощью понятий мы разбиваем действительность на различные сферы и области, упорядочиваем ее, поэтому нам легче в ней ориентироваться и ее познавать. Поскольку понятие в латинском языке – это «концепт» («conceptus»), умеренный номинализм называется также концептуализмом. Крайний номинализм считал общие понятия совершенно бессмысленными: если они не существуют реально, незачем о них вообще говорить.

Например, существует конкретное дерево – мы его видим и осязаем, и вполне можем рассуждать о нем и познавать данный предмет, как и любой другой, который действительно существует. Но что такое дерево вообще? Слово или пустой звук, за которым не стоит никакой реальности, никчемное название, полностью лишенное смысла. Невозможно какую-либо вещь обозначить более общим названием, подвести ее под некое более широкое понятие, потому что она – ровно столько, сколько в ней есть – единичный конкретный предмет и ничего общего в себе не содержит. Поэтому универсалии, говорили крайние номиналисты – только сотрясения воздуха (flatusvotic), и их существование никому не нужно, следовательно, от них возможно отказаться, а в рассмотрение принимать только конкретные, индивидуальные, реально существующие предметы.

Как говорилось выше, философией Средних веков, конечно, являлся реализм, но в эпоху ранней схоластики более распространенной являлась его крайняя форма, представляющая по смыслу платоновское воззрение. Однако в период расцвета схоластики или - зрелого средневековья прочно утвердился умеренный реализм - аристотелевская точка зрения, примиряющая мир материальный с идеальным, охватывающая собой возможные сферы сущего в грандиозной, претендующей на абсолютную завершенность философской системе.

Доказательство бытия Бога

АНСЕЛЬМ КЕНТЕРБЕРРИЙСКИЙ: Для западноевропейской христианской традиции характерно обращение к рациональным методам для осмысления основоположений христианского вероучения. Онтологическое доказательство бытия Бога в рамках этой традиции имеет давнюю историю. Оно встречается уже у Плотина и у Августина. Затем в XI веке, Ансельм Кентерберийский построил онтологическое доказательство, которое признается классическим. Онтологическое доказательство приводит Н.Кузанский. Его доказательство С.Л.Франк считает достаточно глубоким и убедительным5. Р. Декарт переформулирует доказательство Ансельма и усиливает его. В дальнейшем доказательство бытия Бога дают Н. Мальбранш и Б. Спиноза. Реставрацию онтологического доказательства находим у И. Г. Фихте, Ф. В. И. Шеллинга и Г. В. Ф. Гегеля.

В общем и целом логическая схема рассуждений в онтологическом доказательстве может быть представлена в следующем виде:

1. Абсолютное совершенное существо обладает всеми совершенствами.

2. Существование является одним из возможных совершенств.

3. Совершеннее существовать в реальности, чем только в представлении

4. Если бы Бог не существовал в реальности, он не был бы совершенным. Бог как существо совершенное должен иметь бытие ни в одном только нашем представлении, но и в реальности. Следовательно, Бог существует и в представлении, и в реальности.

ФОМА АКВИНСКИЙ: Фома Аквинский подразделяет истины откровения на два рода: истины, доступные разуму, и истины, выходящие за пределы его познавательных возможностей. Центральной проблемой естественной теологии являются так называемые томисткие "доказательства" бытия бога.

Аквинский утверждает, что доказать существование творца можно двумя способами: через причину и через следствие. Переводя эту схоластическую терминологию на современный язык, можно сказать, что в первом случае речь идет о доказательстве априорном, то есть от причины к следствию, во втором - об апостериорном, то есть от следствия к причине.Аквинат формулирует пять "доказательств-путей" бытия бога.

1. Доказательство от движения, называемое в настоящее время кинетическим доказательством, исходит из того, что вещи находятся в движении, а все движущееся приводится в движение чем-то другим, ибо движение это соединение материи с формой. Если бы какое-то бытие, приводящее нечто в движение, само было приведено в движение, то это было бы совершено чем-то другим, а это другое в свою очередь приводилось в движение третьим и так далее. Однако цепь двигателей не может быть бесконечной, ибо в таком случае не было бы первого "двигателя", а следовательно, и второго, и последующих, и вообще не было бы движения. Поэтому, делает вывод Фома, мы должны дойти до первой причины движения, которая никем не движется и которая все движет. Такой причиной должна быть чистая форма, чистый акт, которым является бог, находящийся за пределами мира.

2. Доказательство от производящей причины, гласит, что в материальном мире существует определенный причинный порядок, берущий свое начало от первой причины, то есть бога. Фома считает, что невозможно, чтобы нечто было собственной производящей причиной, поскольку оно существовало бы раньше себя, а это нелепо. Если в цепи производящих причин не признать абсолютно первую причину, то тогда не появятся и средние и последние причины, и, наоборот, если в поисках причин мы уйдем в бесконечность, то не обнаружим первой производящей причины. "Следовательно, - пишет Аквинский в "Теологической сумме", - необходимо положить некоторую первичную производящую причину, каковую все именуют богом".

3. Доказательство от необходимости и случайности исходит из того, что в природе и обществе существуют единичные вещи, которые возникают и уничтожаются или могут существовать либо не существовать. Другими словами, эти вещи не являются чем-то необходимым, а, следовательно, имеют случайный характер. Невозможно представить, по мнению Фомы, чтобы подобного рода вещи существовали всегда, ибо то, что может существовать временами, реально не существует. Отсюда также следует, что если любые вещи могут не существовать, то некогда они не существовали в природе, а если так, то невозможно, чтобы они возникли сами собой. "Поэтому необходимо положить некую необходимую сущность, - пишет Фома, - необходимую самое по себе, не имеющую внешней причины своей необходимости всех иных; по общему мнению, это есть бог".

4. Доказательство от степени совершенства исходит из предпосылки, что в вещах проявляются различные степени совершенства в форме бытия и благородства, добра и красоты. По мнению Аквината, о различных степенях совершенства можно говорить лишь по сравнению с чем-то наиболее совершенным. Следовательно, должно существовать нечто самое истинное и самое благородное, самое лучшее и самое высокое или нечто обладающее наивысшей степенью бытия. "Отсюда следует, - пишет Фома, - что есть некоторая сущность, являющаяся для всех сущностей причиной блага и всяческого совершенства; и ее мы именуем богом".

5. Доказательство от божественного руководства миром исходит из того, что в мире как разумных, так и неразумных существ, а также в вещах и явлениях наблюдается целесообразность деятельности и поведения. Фома считает, что это происходит не случайно, и кто-то должен целенаправленно руководить миром. "Следовательно, есть разумное существо, полагающее цель для всего, что происходит в природе, и его мы именуем богом", - писал Аквинский.

Из всего вышеперечисленного следует, что Фома идентифицирует целесообразность и закономерность, точнее, принижает закономерность и сводит ее к целесообразности. Цель к которой якобы стремится все находящееся под солнцем, не возникает, согласно Фоме, индуктивным путем, а предопределена заранее, априорным способом, которому он стремится подчинить любой процесс в природе и обществе.

Можно заметить, что томисткие "доказательства" бытия бога представляют собой пять вариантов одного и того же способа обоснования. В них речь идет не столько о боге, сколько о некоторых явлениях материального мира, в которых отыскиваются следы "первой причины". Фома пытается, опираясь на явления материального мира, доказать существование "первого двигателя", то есть бога.

АВГУСТИН БЛАЖЕННЫЙ: . Особое место в философии Августина Блаженного занимают размышления о Боге:

* Бог существует;

* главными доказательствами существования Бога являются его присутствие во всем, всемогущество и совершенство;

* все -- материя, душа, пространство и время -- является творениями Бога;

* Бог не только сотворил мир, но и продолжает творить в настоящее время, будет творить в будущем;

* знания (чувства, мысли, ощущения, опыт) реальны и самодостаточны (самодостоверны), однако высшее, истинное, неопровержимое знание достигается только при познании Бога.

Средневековье находилось в начале пути, ведущего к осмыслению взаимоотношения и взаимосвязи двух экзистенциальных сфер. Оно предложило свою модель их взаимоотношения, точнее, ряд моделей, основанных на общих предпосылках, но приводящих к разным выводам. Главная предпосылка касалась понимания смысла и цели человеческого существования. Созданный по образу и подобию Бога, человек должен стремиться к тому, чтобы душа его стала храмом, в котором постоянно обитает Бог. Земная жизнь с ее делами и заботами, какими бы важными и нужными они ему ни казались, не должна занимать центрального места в жизни человека, не должна поглощать все его внимание. Быть человеком - значит жить не только в "горизонтальной" плоскости (среди вещей и людей), но прежде всего в "вертикальном" измерении, постоянно устремляясь к Богу, памятуя о нем и в радости, и в горестях, непрерывно чувствуя его присутствие. Поэтому цель человека - богообщение и богопознание. Все остальные моменты человеческого существования, включая познание мира, должны быть подчинены задачам богопознания, спасения души. Таков исходный тезис христианской философии, разделяемый всеми (независимо от их принадлежности к тому или иному направлению) мыслителями западноевропейского средневековья. Разногласия возникали при обсуждении вопроса о том, способствует ли рациональное познание продвижению христианина по пути богопознания (Эриуген, Николай Кузанский), или же, наоборот, лишь отвлекает его от поиска спасительной истины (Тертуллиан, Августин Блаженный, Ансельм Кентерберийский). В какой-то мере можно утверждать, что противопоставление веры и разума есть противопоставление христианства и язычества, поэтому решение этого вопроса имело огромное значение для всей христианской мысли.

В то же время происходило осознание всей могущественности античной философии с ее рациональностью, поэтому для христианства античная философия выступала в двух аспектах: 1) жесткая критика, так как это язычество и соблазн ухода в ересь, 2) попытка синтеза неких античных установок с христианскими. Христианство научилось использовать терминологию и методологические установки античной философии в собственных целях: для разъяснения собственных позиций и для рационального доказательства христианского вероучения перед критикой языческого мира. Таким образом, синтез христианского и языческого мировоззрения имел отношение к формированию рационального доказательства христианских положений. Тем не менее, с Климента Александрийского (2-3 в н.э.) в традицию входит приоритет веры на разумом («Философия – служанка богословия») как приоритет христианства над язычеством, и это традиция будет продолжаться до 9 века, когда Эриугена установил приоритет разума и показал необходимость рационального истолкования догм (что стоило ему жизни), тем не менее, эта традиция нашла свое отражение и в дальнейшем. Так, несмотря на весь приоритет веры, последующие богословы будут заняты проблемой именно логического, рациолнального обоснования существования Бога (Ансельм Кентерберийский, Фома Аквинский и др.) Поэтому христианская традиция - это не только желание осмыслить соотношение веры и разума, но и стремление согласовать библейское знание с научным знанием о природе и человеке, соединить христианскую теологию с античной философской рациональностью. Христианство – это грандиозная попытка соединить иррациональную веру, не поддающую никаким логическим обоснованиям, а зачастую и противоречащую им, с древнегреческой идеей рациональности, с формально логическим мышлением. Это было желание соединить действия людей не только с их верой, но и с их разумом, с теоретическим мышлением. Неслучайно в философско-религиозных построениях средневековых мыслителей, так или иначе, прослеживаются сходства с античностью. Христианство всегда в той или иной мере было вынуждено опираться на рациональную веру, на дух истины, на знание.

Одна из основ­ных в средневековой схоластике. Согласно христианским воз­зрениям, основная форма единения человека и Бога - вера. Но Бог создал человека разумным существом, поэтому мало ве­рить, нужно понимать веру и средствами разума уметь доказы­вать божественные истины. Разум познает мир не в силу соб­ственных возможностей, а с помощью «божественного света», просветляющего человеческое мышление.

В отличие от мона­шеско-мистической традиции, которая существовала в Сред­ние века и опиралась на мистическую интуицию в постижении

Бога, схоластика рассматривает человеческий разум не только как способность, необходимую для приобретения знаний, по­лезных для человека в его земных делах, и как богопознание. Христианские богословы направляют усилия на обоснование идеи гармонии веры и разума, их непротиворечивости.

Вера - исходная предпосылка всякого познания, в том числе и познания Бога. «Я... желаю сколько-то уразуметь истину Твою, в которую верует и которую любит сердце мое. Ибо я не разуметь ищу, дабы уверовать, но верую, дабы уразуметь. Верую ведь и в то, что «если не уверую, не уразумею»!». Именно таких взглядов на соотношение веры и разума придерживался Ансельм Кентер­берийский: «верую, чтобы понимать». Заметим, что эта позиция была свойственна и Августину Аврелию. Разум не всегда может постичь то, что есть в вере, но он может обосновать необходи­мость веры, раскрыть сакральный (тайный) смысл божественного откровения путем умозрительно-логического исследования. Вера в человеческий разум у Ансельма Кентерберийского нашла вы­ражение в онтологическом доказательстве бытия Бога, которое приводится в работе «Прослогион» .

Другие схоласты полагали, что у человека необходимо вы­работать сознательное восприятие религиозного вероучения, ко­торое опиралось бы не только на авторитет Библии и «отцов церкви», но было бы подкреплено разумными доводами. «...Мы должны привлекать к вере при помощи разумных доказательств тех, кто ищет мудрости», - утверждает французский теолог, наиболее представительный диалектик XII века Петр Абеляр (1079-1142) . При помощи доводов разума веру можно сделать понятной, ибо слово укрепляет веру: нельзя верить в то, что непонятно («понимаю, чтобы верить»). То, что некоторые положения христианского вероучения могут быть объяснены ра­зумом, не умаляет авторитета Священного Писания, так как вера ограничивает разум. Но если истины разума противоречат исти­нам веры, то от них следует отказаться. П. Абеляр объясняет это «превосходством канонического авторитета».

Исходя из идеи единства веры и разума, средневековые схо­ласты решают проблему их соотношения в пользу веры.

Попытку привести в гармонию веру и разум, божественные истины и накопленные знания предпринимает философ и теолог Фома Аквинский (1225/26-1274), который по-праву считается систематизатором средневековой схоластики. В работах «Сумма теологии» и «Сумма против язычников» им были подведены ито­ги теолого-рационалистических поисков схоластики. Будучи по­следователем Аристотеля, Фома развил его учение в духе рели­гиозной философии и положил начало новому религиозно­философскому направлению - томизму.

«...Вера и разум - это различные пути к истине: одну и ту же истину нельзя одновременно знать и верить в нее», - подчеркива­ет Фома Аквинский. Если разум исходит из истинных принципов и делает правильные умозаключения, то он не может прийти к результатам, противоречащим вере. Согласно Аквинату, путь ра­зума - это путь неверующих и язычников для обретения веры, так как превыше всего они ценят знание и не принимают на веру Священное Писание. Но не следует преувеличивать познаватель­ные способности разума, ибо не все «божественные истины» до­ступны ему. Рационально можно обосновать следующие положе­ния христианского вероучения: о существовании Бога , его един­стве и бессмертии души. Другие же «сверхъестественные исти­ны» недоступны разуму: идея тринитарности Бога, идея сотворе­ния мира «из ничего», идея воскресения человека, и некоторые другие - в них можно только верить.

Фома Аквинский развивает теорию двойственной истины, которая переносит проблему соотношения веры и разума в сферу взаимоотношений между теологией и философией. В вопросах толкования Бога, человека и мира философия и теология исполь­зуют разные способы: философия основывается на человеческом разуме, в то время как теология - на божественном откровении. Они не противоречат друг другу, а соподчиняются по степени со­вершенства, и роль философии сводится к истолкованию и обос­нованию религиозных положений. Выявляя автономию филосо­фии, Фома Аквинский в то же время ограничивает ее познава­тельные возможности и пытается использовать философию, в ис­тинности которой был убежден, для систематического развития теологии. Таким образом, в XIII веке Аквинат подтверждает мысль, сформулированную в период раннего средневековья: «философия - служанка богословия».

Проблемы соотношения теологии и философии, веры и ра­зума становятся предметом острых схоластических дискуссий, приводят к созданию разных направлений в рамках религиозного миропонимания и являются одной из существенных причин по­следующего размежевания католической и протестантской церк­ви. В XIV веке связь между философией и теологией начинает распадаться. Последовательное разграничение теологии и фило­софии оказало значительное влияние на развитие западноевро­пейской рационалистической философии.

Проблема человека в Средние века рассматривается в соот­ветствии с библейским пониманием человека как образа и подо­бия божьего. Согласно христианской антропологии, человек за­нимает особое положение в мире: он не просто часть космоса (микромир) и «разумное животное», как это было в античной фи­лософии, а венец божественного творения, господин всего того, что создано для него. Но своей сотворенностью человек противо­стоит несотворенности Бога, поэтому он никогда не будет равен Богу.

Достаточно противоречиво рассматривается проблема соот­ношения души и тела. С одной стороны, для христианства харак­терно противопоставление души и тела, что выражается в при­знании превосходства духовного начала в человеке над телесным, утверждении идеи бессмертия души и бренности тела. Но, с дру­гой стороны, появление Христа, его искупительная жертва и вос­кресение смещают акцент с бессмертия души на последующее за этим воскресение человека «во плоти». Поэтому, если для ранней схоластики, ориентированной на учение Платона, характерно признание человеческой души как духовной субстанции, незави­симой от тела (так объясняется идея бессмертия души), то позд­нее последователи Аристотеля (например, Фома Аквинский) ука­зывают на неразрывную связь души и тела и определяют челове­ка как душевно-телесное существо. Такое понимание способству­ет утверждению идеи воскресения человека в единстве души и тела.

Христианские богословы проявляют особый интерес к ду­ховной жизни человека, которая определяет его действия и по­ступки. Божественными качествами, выражающими духовное ве­личие человека и направленными на его морально-религиозное совершенствование, являются разум и воля, благодаря которым человек имеет суждения, различает добро и зло, осуществляет свободный выбор.

Еще в V веке между Августином Аврелием и христианским монахом Пелагием развернулась полемика по вопросу о том, до­статочно ли для спасения человека его благой воли и поступков?

Пелагианство отрицало наследственную силу первородного греха и исходило из того, что спасение человека зависит от его соб­ственных нравственно-аскетических усилий; воля человека сво­бодна. Августин доказывал необходимость божественной благо­дати. Свобода - свойство воли, а не разума (как это было у Со­крата): разум понимает, но воля отвергает благо, поэтому волевой выбор не всегда согласуется с разумным объяснением. Свобода воли заключается в способности человека грешить или не гре­шить. Вследствие злоупотребления свободой воли со стороны первых людей общая человеческая природа настолько испорти­лась, что человек не может не грешить. Первородный грех рас­сматривается Августином как уклонение воли. Именно он сделал волю уязвимой, нуждающейся в божественной благодати (т.е. поддержке, идущей от Бога), поэтому человеку нужна помощь Бога. Августин, по сути дела, отрицает свободу выбора.

В схоластике развивается догмат о божественной благодати и свободе человека. Так, Ансельм Кентерберийский считает, что первоначально человек имел свободную волю и не был «рабом греха»: если бы не было свободы, то не было бы и греха. В част­ности, он отмечает: «...Человек всегда имеет свободу выбора, но он раб греха не всегда, а только тогда, когда не имеет правильной воли». Следовательно, свобода коренится в человеческой приро­де как результат божественной благодати. В свою очередь, Фома Аквинский полагает, что свободный выбор не предшествует ра­зуму и воле, а следует за ними. Он принадлежит одновременно к сфере воли и сфере разума. Но разум сам по себе выше воли. Ра­зум - высшая человеческая способность, а воля, как духовная по­будительная способность (сила), есть разум, направленный на действие. Человек обладает свободой воли (или, как выражаются средневековые мыслители, «свободой выбора»), которая опреде­ляется разумом. Воля движет разумом, предписывая ему прини­мать решения, а разум движет волей, предоставляя ей верные це­ли. Человек получает свободу выбора, чтобы возвратить «утра­ченную правильность».

В поздней схоластике все более утверждается мысль о том, что человек - это свободное существо. Эти идеи находят разви­тие во взглядах Уильяма Оккама, который полагал, что человече­ская воля действует предсказуемо, но свободно. Его ученик Жан Буридан считал, что воля находится под определяющим влияни­ем разума. Если разум признает одно благо высшим, а другое низшим, то воля при одинаковых условиях устремится к высше­му. Если же разум признает то и другое благо равноценными, то воля «парализована», она совсем не может действовать. Отсюда произошла знаменитая притча о «буридановом осле», который оказался между двумя одинаковыми охапками сена, не смог сде­лать выбор между ними и умер от голода.

Проблема соотношения свободы воли и разума является традиционной для средневекового мировоззрения и приобретает этическую направленность. Христианские мыслители пытаются согласовать наличие зла на земле с представлениями о Боге как абсолютном совершенстве. Если Бог всеблаг и всемогущ, то от­куда в мире зло [V] ?

Отвечая на этот вопрос, богословы считают, что возможной причиной греха, зла выступает свобода человека. В результате первородного греха, совершенного Адамом и Евой, человек нарушил свое богоподобие и отдалился от Бога. Но порочность плоти сама по себе не есть еще ни добро, ни зло. Поскольку сво­бода воли есть согласие воли на поступок, а разум способен раз­личать высшее и низшее, то зло рождается как «неправильное решение свободного духа» и укореняется в человеческой приро­де. Отсюда следует, что зло - это неизбежное следствие суще­ствования человека, обусловленное особенностями его бытия. Зло есть не что иное, как отсутствие, отрицание добра. Оно не имеет самостоятельной сущности и выражает несовершенство человеческого бытия.

Человек способен преодолеть зло, развивая в себе боже­ственное начало. Свободная воля лишь тогда свободна, когда она не допускает зла. В связи с этим, особое значение приобретает христианская мораль, основные положения которой изложены в Библии. Десять заповедей (Декалог) были восприняты христиан­ством из иудаизма [Исход. 20:1-17], затем они получили развитие в Нагорной проповеди Иисуса Христа [Еванг. от Матф. 5-7]. Христианская этика - это этика любви (агапэ), понимаемая как бескорыстный божественный дар. Исходя из идеи любви к Богу («Возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим...»), далее здесь проповедуется любовь как созидательная, всепрощающая добросердечность в отношениях между людьми. В соответствии с этим формулируется главный этический принцип: «И так во всем, как хотите, чтобы с вами поступали люди, так поступайте и вы с ними.» [Еванг. от Матф. 7:12]. Этот принцип - один из ва­риантов «золотого правила» нравственности, ранее получивший обоснование во взглядах Будды, Конфуция, Сократа.

Христианская мораль по своей сути авторитарна, так как проповедует идею смирения человека перед высшим божествен­ным началом. В то же время она гуманистична, поскольку лю­бовь, понимаемая как агапэ, - это то, что делает человека челове­ком, придает смысл его существованию [Подр. см. 3. С. 101-112].

Средневековая философия - неотъемлемая часть развития европейской мысли. Выступая преемницей античной философии, она изменяет греко-римский способ мышления, становясь свое­образной и оригинальной. Философская рефлексия в Средние ве­ка жестко ограничена в силу того, что характерной особенностью средневекового мышления является господство христианского мировоззрения, которое в значительной степени обусловливало выбор тем для философского обсуждения. Но в то же время про­тивоборство взглядов не могло не привести к рационализации мышления, утверждению его самостоятельности.

Разум и вера Взаимосвязь разума и веры всегда находилась в центре внимания религиозной философии . Значимость откровения, непосредственного божественного озарения, путь веры. Среди религиозных мыслителей шли дискуссии об оптимальной стратегии соединения усилий веры и разума. Еще Августин , делавший в традиции христианского платонизма акцент на важности божественного озарения в познании, полагал, что в постижении мира человек неминуемо опирается первоначально на авторитет, имеющий своим истоком веру, однако не может им ограничиться и использует далее потенциал разума. В традиции христианского аристотелизма Фома Аквинский провозгласил тезис о гармонии разума и веры, в рамках которой философия и богословие призваны к сотрудничеству, но одновременно несводимы всецело друг к другу.

В новейшей религиозной философии путь веры соотносится не только со стратегией философского разума, учитывается и то обстоятельство, что наука и соответствующие ей стандарты рациональности занимают особое место в жизни человека. В философии неотомизма гармония разума и веры обосновывается прежде всего в свете теории ступеней познания, предложенной Фомой Аквинским.

1 ступень. Естествознание и философию природы. Наука как простая сумма эмпирического знания.

2 ступень. Математика, имеющая своим предметом чистое количество.

3 ступень. Религиозная метафизика - первофилософия, которая питается теологией. Теология разделяется на рациональную теологию, ищущую рациональные пути познания Бога, и мистическую теологию откровения, питаемую верой.

Логически стройную и в то же время энциклопедически универсальную систему христианской теологии и философии на базе аристотелевских понятий создал Фома Аквинский . Платоническое представление Августина о человеческой душе как независимой от тела духовной субстанции, обладающей способностью непосредственно усматривать вечные несотворенные истины (Идеи) в свете Божественного просвещения, Фома заменяет восходящим к Аристотелю понятием души как формы тела.

Душа соединенная с телом, лишена дара непосредственного созерцания Бога и Божественных Идей, но для нее открыт путь рационального познания. Это познание является результатом совместной деятельности чувств и интеллекта. Воздействие объектов приводит к образованию в душе их чувственных образов-подобий, от которых интеллект абстрагирует умопостигаемые формы — универсалии (следы творения вещей с помощью Божественных Идей).

В своей познавательной деятельности интеллект руководствуется первыми принципами, составляющими начала всякого знания, например логическими законами. Эти принципы виртуально пред существуют в душе, но окончательно формируются интеллектом только в процессе познания чувственных вещей. Теология и философия, согласно Фоме, суть "науки" в аристотелевском понимании, т.е. системы знания, в основании которых лежат первые принципы, а из этих принципов посредством силлогистических рассуждений выводятся заключения. Теология и философия суть самостоятельные науки, ибо принципы теология — догматы — и принципы разума не зависят друг от друга